Интервью и комментарии

Закон о стратегическом планировании в его нынешней редакции начал разрабатываться еще в 2005 году. Спустя девять лет формулирования, уточнения определений, переписывания статей, увязывания интересов элит 172-ФЗ принят. Но споры о его эффективности, тем не менее, не прервались. Более того, документ всколыхнул новую мощную волну обсуждений «где мы находимся и куда движемся». Поэтому в рамках выставки-форума «Иннопром-2014» аналитический центр и журнал «Эксперт-Урал» решили организовать панельную дискуссию «Региональные стратегии-2030».

Расставить точки

Мировой опыт показывает, что развивать всю территорию региона невозможно. Даже в процветающих районах существуют депрессивные точки. О необходимости концентрации ресурсов мы писали не раз (см., например, здесь).

- В инновационно-технологическом сообществе к территориальным стратегиям сформировалось довольно жесткое отношение, - развивает тему директор проектного офиса Российской венчурной компании Евгений Кузнецов. - Термин «регион» в его традиционном понимании (исторически сложившаяся общность муниципальных образований) в этой среде не актуален. Очень показательна, например, позиция известного венчурного капиталиста, сооснователя фонда Draper Fisher Jurvetson Тима Дрейпера, который сейчас активно лоббирует разделение Калифорнии на шесть частей. Он считает, что штат не сможет нормально развиваться, если будет совмещать все существующие на его территории кластеры. Нам такой подход кажется странным. Однако для западного побережья США противостояние, скажем, айтишников Сан-Франциско и медиков и биологов Сан-Диего - наболевшая проблема, находящая отражение в региональном законодательстве. В Северной Америке важнейшими экономгеографическими единицами являются хабы, которые создают совершенно новую опорную сетку глобального взаимодействия. Разработку всей инновационной продукции в Штатах обеспечивают шесть-семь хабов, они же вносят основной вклад в ВВП страны и конкурируют с другим подобными территориальными образованиями, сложившимися вокруг Лондона, Парижа, Гонконга, Токио и т.д. Таким образом, мы говорим о реинжиниринге региональной матрицы, о создании структур, способных формировать конкурентоспособные условия для деятельности на глобальном уровне.

На наш взгляд, точками роста должны стать агломерации (такого понятия в законе нет, но пилотные проекты по их формированию уже запущены). Во-первых, в них концентрируется бо?льшая часть населения (в России - это 75%, в Европе - 67%, в США - 85%). Во-вторых, они отличаются высокой производительностью. В мире 600 крупнейших городов - это 22% жителей и 50% ВВП.

В России, правда, с развитостью агломераций пока все плохо. Завкафедрой госрегулирования экономики РАНХиГС Владимир Климанов считает, что их может сформироваться около 50. Но на последней апрельской конференции Высшей школы экономики Константин Криничанский и Анастасия Унрау из Южно-Уральского госуниверситета привели статистику: Москва и Санкт-Петербург обеспечивают 27% ВВП страны, на следующие 30 крупнейших с точки зрения экономики городов приходится всего 16%, на остальные 133 с населением больше 100 тыс. человек - 12%. Аналогичные показатели, например, США - 13%, 37%, 33%. Почти половина ВВП в нашей стране производится за пределами городов, в основном - на месторождениях. Но отсюда можно сделать два позитивных вывода. Во-первых, в развитии российских агломераций заложен серьезный потенциал. Во-вторых, следствием урбанизации в России должна стать столь желанная диверсификация экономики.